Стрела в сердце - Страница 58

Рован был пьян и очень этим доволен. Он переходил от одного окна кабинета к другому, бродил по лестницам вверх-вниз, кружил по оранжерее, наклоняясь под листьями пальмы и осторожно дотрагиваясь до мокрых грудей нимф. Разве можно было их сравнивать с грудью Кэтрин. Вздохнув, он от них отвернулся и сел под огромной пальмой, прислонившись спиной к гигантскому китайскому кувшину, и уже здесь допил остатки бренди.

Он все еще сидел там с пустым стаканом в руке, когда Кэтрин спустилась в оранжерею. Чтобы не разбить хрустальный стакан, он осторожно и бесшумно поставил его на пол и устроился в своей темной засаде.

Волосы Кэтрин под лунным светом отливали золотом, а тонкая материя сорочки — серебром. Она была похожа на богиню, безмолвно спустившуюся с Олимпа. Ее лицо, грудь, нежные изгибы рук, стройные ноги — все до боли в глазах блестело в лунном свете. Через плечо было перекинуто полотенце. Он, конечно, мог бы подняться и заявить о своем присутствии, оставив ее одну, если бы она захотела. Но это было выше его сил — никакие слуги дьявола ни за что не смогли бы вытащить его оттуда.

Кэтрин прошла мимо и подставила руку под струи воды, лившиеся из кувшинов в руках нимф и из клювов двух лебедей. Рован затаил дыхание, когда увидел, с каким восторгом она смотрела, как бесчисленные капли-жемчужины, отскакивая от руки, били по лицу и плечам. Она провела рукой по лицу, откинула волосы назад и начала расстегивать пуговицы. Оголив плечи, она медленно спускала вниз сорочку, которая скользила по груди, талии, нежным бедрам и очутилась на полу.

Рован боялся дышать. Он знал: она была прекрасна. Его руки, рот, каждая клетка его тела говорили ему об этом и раньше. Но все это было несравнимо с тем, какой она предстала перед ним в лунном свете. Когда он состарится и придет время закрыть глаза, то и тогда у него перед глазами будет стоять ее точеная фигура.

Кэтрин переступила через сорочку и вошла в фонтан, выпрямилась и стала одной из нимф, только живой. Двигаясь по колено в воде, она встала под струи в том месте, где они встречались. Вода каскадом полилась по ее телу. Она закрыла глаза, раскрыла ладони и ловила теплый поток дождя.

Когда она открыла, наконец, глаза, то, потянувшись за полотенцем, нашла кусок мыла, оставленного Рованом. Сначала было удивилась, потом стала медленно намыливать руки, грудь, живот, ноги. Пена полосками серебрилась на теле, спускаясь вниз и прячась уже в самых сокрованных изгибах. Оглянувшись назад, она нашла глазами сатира и села ему на колени, подняла одну за другой ноги, чтобы намылить их. Пена была уже повсюду, даже у нее на волосах и покрывала поверхность воды. Закончив, она отступила назад, подождала, пока стечет мыльная вода, потом снова встала под своеобразный душ.

Потом она заметила смеющегося сатира, всего в пене. Наклонившись к нему, она рукой начала сбивать пену и плескать на него воду: сначала на грудь, потом на живот, а потом, поколебавшись, рукой провела по мокрой, заляпанной пеной плоти.

Ррван со свистом выпустил из легких воздух и вдруг вспомнил, как Кэтрин тоже стояла и наблюдала за ним. А ведь он сказал ей, что будет внизу, в оранжерее. Она знала, что он следит за ней. Знала и хотела, чтобы он видел. А он очень хорошо видел, даже слишком хорошо. Она выиграла в их битве.

Но самому крупному сражению еще только предстоит состояться.

Он встал и вышел на свет. Кэтрин вздрогнула. Какая же она еще неопытная искусительница! Может, это и к лучшему.

Она не сделала ни единого движения, чтобы прикрыться, но напряглась, как струна. Он бы похвалил ее не только за храбрость, но и за то, что она разрешила ему рассмотреть себя всю. Что он и делал, одновременно вытаскивая рубашку из бриджей.

— Что вы делаете? — не совсем уверенно спросила она, заметив некоторое беспутство в его глазах и улыбке.

— Так удобнее. Немного сыро, но думаю, буду вознагражден.

— Если вы хотите…

— Хочу, — перебил он ее, — а вы хотите сказать, что я здесь незваный гость?

Потемневшими от волнения глазами она следила за его движениями: как он расстегивал бриджи, как они спустились по ногам, и как он переступил через них. Отбросив рубашку в сторону, он шагнул вперед.

Широко открыв глаза, Кэтрин отступила назад и попала под струи воды.

— Стой, где стоишь, — сказал он и впрыгнул в фонтан, одним рывком дотянувшись до нее.

Жив, он снова почувствовал себя живым. Алкоголь тут же испарился под давлением страсти и очарования. Все его ощущения до боли обострились. Терпкий запах зелени, пряный запах земли, запах лавандового мыла — все это окружило его и слилось в голове единым мощным напряжением.

Он слышал крик ночной птицы и завывание ветра над крепостной стеной. Он видел, как пульсирует вена на шее Кэтрин, как вздымается и опускается ее грудь, как блестят в панике ее глаза. А он чувствовал только силу и жар в крови.

Он так хотел эту женщину, с такой внутренней болью, какую никогда не испытывал и ничто, ничто не может помешать ему взять ее.

Она вытянула вперед руку, как бы отталкивая его. Он остановился и долго стоял, заложив руки за спину и подставляя лицо потоку воды.

Затем он взял ее руку и поднес ее к своим губам, потом положил себе на плечо. Быстро взяв одной рукой ее за талию, а другой подхватив под колени, он в едином порыве посадил ее на колени сатира, где она недавно уже сидела.

Она не успела ни пошевелиться, ни запротестовать, как он встал на колени между ее ног и наклонил голову к нежным, пахнущим лавандой складкам, туда, где смыкались ее бедра. Ее кровь была так близко, почти на поверхности и казалось вот-вот потечет, а он сможет ее испить сквозь тонкую и прозрачную кожу.